Кольцо приключений. Книга 3. Кольцо России - Страница 11

Чиновник посидел молча несколько минут и сказал:

– Правду говорят о вас, отец Петр, что вы чувствуете все, что должно произойти и знаете многое из того, что недоступно людям простым. А вот скажите мне, что в России произойдет в течение лет примерно так пятидесяти?

– Не посчитайте меня человеком неблагодарным Ваше превосходительство, но предчувствия мои очень нехорошие, и сказать я их могу только тому, кто вершит судьбы наши, и чьими слугами мы являемся. Если к словам моим не прислушаются, то мне придется снова уйти в скит в джунгли амазонские, потому что не смогу я найти здесь спасения от Антихриста, который может появиться, благодаря попустительству и прямому содействию властей, клянущихся в верности императору нашему, – тихо произнес я.

– Верно ли, что вы предрекли поражение России в войне с Японией и что флот наш будет разбит японским флотом? – спросил чиновник.

Вот оно. Чиновник доложил своему начальству, а то донесло в министерство. Правильно, службу знают, что в делах государственных любая информация имеет цену и ценность. Сегодня она не нужна, а послезавтра ей цены не будет. Вероятно, дела на японском фронте в Маньчжурии совсем уж непонятны и только что не близки к поражению из-за того, что разведка поставлена плохо и не знают наши военные, что японцы сами чувствуют себя побежденными и готовы отойти.

– Я человек русский, – сказал я, – матушке России нашей предан, и как мне горько говорить мне о своих видениях этой японской войны, которая нам совсем не нужна. Китайско-Восточную железную дорогу мы и так защитим. Я был бы рад ошибиться, а, может, я и действительно ошибаюсь, но до конца войны осталось немного, не больше полугода и лишимся мы части Сахалина и островов Курильских. Неудачи на фронте японском будут использованы для того, чтобы возбудить недовольство народа. Он, народ, придет за помощью к царю, а его встретят вооруженные люди, и прольется невинная кровь, которая пятном ляжет на царя. Вот что мне Господь в своих видениях приносит.

– Страшные вещи вы говорите, отец Петр. Нельзя ли молитвами как-нибудь повлиять на эту ситуацию? – спросил чиновник.

– Ваше превосходительство, если бы молитвой все можно было исправить, то все было бы хорошо. Сколько я ночей простаивал у образа Николая Чудотворного, да и Николай ничего сделать не может. Так и хочет сказать святой: на Бога надейся, да только сам не плошай. Все в руках другого Николая, да только советчики как будто специально его в пропасть ведут, и пропасть та на горе находится, как на Голгофе. Вся Россия скоро окажется на Голгофе, и кровавые слезы потекут по ликам святых во всех храмах российских, – подняв указательный палец и как бы дирижируя себе, говорил я. – Пока достаточно. Все в руках Божьих и в руках нашего императора.

– Даже и не знаю, что вам ответить, отец Петр, – сказал чиновник, встав со стула, похаживая по кабинету и нервно потирая руки, хотя печь была хорошо протоплена. – Даже и не знаю, чего мне Его Величествам говорить.

– Старец мне постоянно говорил: если не знаешь, что сказать, то говори правду. Знаю я, что не все цари правду любят, но это не от большого ума, а от нежелания что-то делать для спасения государства, господом Богом врученного для управления. И вы, Ваше превосходительство, плохую услугу ему сделаете, если правду не скажете. Знаем мы все, что нет Пророка в своем Отечестве, так ведь и Бог наставил меня на этот путь как человека другого века, который видит на сто лет вперед, чтобы уберечь вас от несчастий, России уготованных, – я истово перекрестился и замолчал.

Мы оба сидели молча. Чиновник должен был что-то сказать мне, но не решался, потому что я своими словами напугал его. Было бы все благочинно, то и мне сказали бы что-то типа – рады познакомиться, как-нибудь созвонимся. Пусть подумают над теми словами, что говорил, быстрее решение примут.

Встав, я поклонился чиновнику и сказал:

– Пойду я ваше превосходительство. То, что вы хотели сказать, совсем не подходит к тому, что мы обсуждали. Решение должен принимать Сам и матушка тоже, а я помолюсь за страдания телесные и духовные мученика Алексия, пожелаю ему выздоровления. А пока скажите, чтобы докторов от него убрали, а я приеду и завершу лечение. Храни вас Бог, ваше превосходительство.

И я вышел из кабинета. Я шел ва-банк. Не нужно скромничать и думать, что тебя кто-то заметит и оценит способности и возможности. Замечают тех, кто не стесняется подчеркнуть свои качества и предложить свои услуги. Если бы Спаситель наш не пошел на конфликт с первосвященниками из синедриона, то кто бы стал с ним бороться, возбуждая интерес среди народа и властей Рима, и не было бы мучений, ради которых он и был послан Отцом своим к людям.

Я сказал все, что должны знать те, к кому я стремлюсь, чтобы командировка моя не была пустым времяпровождением в прошлом. Опасна моя миссия. Если я нарушу ход истории, то могу исчезнуть и сам, потому что родители могут и не родиться, и тогда не рожусь и я. А с другой стороны, если не будет войн, то родители мои появятся в любом случае, только фамилия у меня будет другая, имя и место рождения и, возможно, биография будет другой. Но я все равно не забуду того, кем я был и из кого я стал тем, кто получился в результате вмешательства в историю.

Глава 9

Время шло своим чередом. Вокруг моего имени то возникали скандалы по поводу того, как я трехэтажно и как-то не по-современному обматерил купца второй гильдии Кулигина за то, что мне для рясы предложил атлас китайский, да еще какой-то низкосортный. Понадеялся, что раз заграничное, то все равно лучше отечественного. Я ему лекцию прочитал о любви к России и в заключение поднес под нос кулак не маленьких размеров.